Оскал Фортуны, или Урок выживания - Страница 62

— Господин Сабуро-сей хочет устроить привал. Тут рядом ручей, можно перекусить. Он спрашивает: «Ты выйдешь, госпожа Сайо-ли?»

— Передай, что обязательно! — решительно сказала девочка. Неужели ей и на остановках торчать в этом сундуке на колесах!

Возница передал ответ, и коляска стала сворачивать с дороги.

Высокий воин с длинным лицом и аккуратной бородкой подал руку Сайо, помогая сойти с повозки. Несмотря на боль в затекших руках девочка царственно положила ладошку на сильные пальцы воина.

— Благодарю, Сабуро-сей.

Симару буквально вытащил наружу Алекс. Он тоже удостоился слов благодарности. С трудом разогнув натруженную спину, служанка процедила сквозь зубы:

— Поаккуратнее, я не мешок с овсом.

Парень развел руками, с неприкрытой насмешкой наблюдая за мучениями женщин. Сам он ехал на крошечной скамейке позади. И судя по всему, кроме пыли не имел никаких больших неудобств.

— Симара! — приказала Сайо. — Пойдем, поищем цветов, а ты Алекс разведи костер и завари чай!

— Конечно, Сайо-ли, — поклонился парень, направляясь в соседние кусты.

Повеселевшая, с букетиком цветов девочка сидела на подушечке у крошечного костерка, над которым служанка разогревала лепешки, нанизав их на палочки. Перед Сайо стоял низенький раскладной столик с чайником и блюдом с медом. В стороне прямо на траве расположился Алекс и доедал свою лепешку.

Соратники сегуна тесным кружком сидели в стороне и перекусывали тем, что Гатомо послал. Возница ел не слезая с облучка.

К Сайо подошел высокий воин.

— Если госпожа желает, мы можем еще задержаться.

— В нашем маленьком караване ты распоряжаешься, Сабуро-сей, — учтиво ответила девочка и пригласила его присесть с ней за столик.

— Благодарю, я уже поел.

— Тогда я тоже потороплюсь, — сказала Сайо, принимая теплую лепешку.

Соратник кивнул и отошел к своим людям.

Пока Алекс ополаскивал посуду в ручье и складывал столик, Симара торопливо заталкивала в себя холодную лепешку с остатками меда. Через несколько минут караван продолжил движение по лесной дороге на восток. Сайо, наконец-то, удалось более-менее удобно устроиться, загнав несчастную Симару на сундук. Служанке это очень скоро надоело, и она, попросив у госпожи разрешения, вылезла на облучок и стала болтать с кучером.

«Могла бы раньше догадаться!» — ворчливо подумала Сайо, сворачиваясь клубочком. Очень скоро она задремала, несмотря на тряску.

Вечером караван въехал в большую деревню с постоялым двором. Тут в распоряжение Сайо поступила целая комната! Слуги гостиницы и Алекс перенесли в нее самое ценное. Большие сундуки остались в повозке. Хозяин клялся, что у него ничего не пропадает. Путники получили возможность смыть дорожную пыль в неплохой бане.

Вытирая госпоже волосы, Симара спросила:

— Спать будешь, Сайо-ли, или почитаешь?

— Ты хотела сполоснуться? — в свою очередь спросила девочка.

— Если разрешишь, — проговорила служанка. — Вода еще осталась, а баня входит в цену за постой.

— Алекс вымылся?

— Не знаю, — Симару очень удивил подобный вопрос.

— Если да, то пришли его ко мне и иди в баню.

— Слушаюсь, Сайо — ли.

Парень вошел в ярко освещенную комнатку и поклонился.

— Звала меня, госпожа?

— Не передумал учиться читать?

— Конечно, нет! — обрадовался Алекс.

— Тогда подай вон тот сундучок.

Сайо открыла ларец, достала пару листов бумаги, чернильницу и гусиное перо. Быстро написав весь тонгойский алфавит, она подала лист парню.

— Вот это все буквы. Начни с первой…

Когда Симара, наслаждаясь собственной чистотой, подошла к двери в комнату госпожи, оттуда доносился гневный голос Сайо.

— У тебя не руки, а бревна! Эту черточку пишут точно посредине!

Служанка осторожно заглянула. Алекс сидел на полу подогнув ноги, а госпожа, уперев руки в бока, стояла и, сверкая зеленью глаз, тыкала пальцем в листок.

— Чтобы к утру научился писать эту букву! Пошел отсюда! Я спать хочу.

— Да, Сайо-ли, — пробубнил пристыженный парень, кланяясь и в дверях сталкиваясь с Симарой.

— Учи! — крикнула ему в след госпожа на весь гостиничный коридор.

Сбросив халат и оставшись в ночной рубахе, девочка рухнула на постель.

— Никогда не думала, что учить так тяжело, — проговорила она.

Поскольку тут не было прямого вопроса, умная служанка сочла правильным — смолчать.

— Понимаешь, Симара, вот видно, что не дурак, а не может простую букву написать правильно!

— Как мне говорила одна благородная госпожа: «Учеба — тяжкий труд».

— А учить иногда еще тяжелее, — буркнула Сайо, натягивая одеяло.

«Ну, педагог гребаный! — бушевала Александра, в тщетной попытке нарисовать заковыристую загогулину. — Прямо этот как его Фурсенко, или Фурсенка. Короче достала!»

Отбросив наполовину исписанный лист, она перевела дух и попробовала для тренировки вспомнить русские буквы. Каков же был ее ужас, когда пальцы не смогли правильно написать ни одной. Пришлось срочно успокаивать расшалившиеся нервы долгими вдохами и выдохами. Успокоившись, Александра отрешилась от всего происходящего. От крыльца, на котором сидела, от двора гостиницы, по которому, косясь на нее, вышагивал часовой соратник. Даже от комаров, налетевших на свет фонаря над крыльцом. Вся она сейчас была лишь кончики пальцев, сжимавших отточенное перо.

Она взмокла, пока на листе появился удобоваримая буква «син». Потом еще и еще. Только к полуночи проклятый значок стал получаться похожим на себя. Сложив листок и спрятав его за полу куртки, Александра отправилась спать в обеденный зал, служивший по ночам спальней для слуг.